Хабаровский процесс над японскими военными преступниками 1949 г.

Токийский и Хабаровский судебные процессы над японскими военными преступниками – грозные уроки второй мировой войны, являющиеся предостережением всем милитаристам и поджигателям войны.

В феврале 1946 г., когда я служил в Ульяновске в качестве председателя военного трибунала гарнизона, меня срочно вызвали в Москву, в Народный комиссариат юстиции СССР, и сообщили, что в составе советской делегации меня направляют в Токио, в Международный военный трибунал для Дальнего Востока, который будет судить главных японских военных преступников.

В составе делегации было около 70 человек: военные и гражданские судьи, прокуроры, следователи и технические сотрудники.

Возглавлял делегацию член коллегии, начальник договорно-правового управления МИД СССР, Чрезвычайный и Полномочный Посланник, член-корреспондент АН СССР, доктор юридических наук, профессор С.А. Голунский. Это был высокообразованный юрист, дипломат, свободно владеющий тремя европейскими языками. Он участвовал в крупнейших международных конференциях: Думбартон-Оксской, Сан-Францисской, Ялтинской, Потсдамской.

Членом Международного военного трибунала для Дальнего Востока от СССР был генерал-майор юстиции И.М. Зарянов – член Военной коллегии Верховного Суда СССР, начальник Военно-юридической академии Советской Армии. Он обладал необходимыми теоретическими знаниями и практическим опытом для выполнения возложенных на него обязанностей.

10 апреля два военных фрегата, на которых разместилась советская делегация, пройдя через Японское море и Сангарский пролив, разделяющий острова Хоккайдо и Хонсю, вошли в воды Тихого океана, круто повернули на юг и направились вдоль восточного берега Хонсю к Токио.

13 апреля наши фрегаты подошли к Токийскому заливу, где 2 сентября 1945 г. на борту американского линкора „Миссури" был подписан исторический Акт о капитуляции Японии.

Соответствующим морским сигналом фрегаты были остановлены, и прибывшие на корабли японские лоцманы в сопровождении американских моряков провели их в Токийский порт.

Подходя к причалу, мы увидели огромное количество грузов американского производства, сложенных штабелями около пакгаузов. В порту было оживленно: бесконечный поток американских грузовиков, вагонеток, огромные краны, толпы солдат и офицеров американской армии.

В 5 час. 30 мин. по местному времени фрегаты пришвартовались к причалу. На просторной асфальтированной набережной было много встречающих, в том числе наши товарищи, ранее прибывшие сюда самолетом: представитель СССР в Союзном Совете для Японии генерал-лейтенант К.Н. Деревянко, подписавший от имени Советского Союза Акт о капитуляции Японии, работники нашего Представительства и многие неизвестные мне лица.

Столица некогда могущественной японской империи показалась нам городом контрастов: европейский просторный, зеленый и чистый центр, азиатские миниатюрные, мрачные и грязные окраины. Всюду бросались в глаза последствия войны, и в первую очередь разрушения, причиненные американской авиацией.

Глядя на огромные разрушения в Токио, невольно вспоминалось известное изречение: «поднявший меч от меча и погибнет».

* * *

В итоге дипломатических переговоров между заинтересованными государствами – СССР, США, Великобританией, Китаем, Францией, Австралией, Канадой, Новой Зеландией, Голландией (Нидерландами) – было достигнуто соглашение о том, что главных японских военных преступников будет судить специально учрежденный Международный военный трибунал для Дальнего Востока, состоящий из представителей названных девяти государств. Позже к этому соглашению присоединились Индия и Филиппины.

В основу деятельности Международного военного трибунала для Дальнего Востока были положены принципы международного права, признанные Уставом Нюрнбергского трибунала и подтвержденные резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 11 декабря 1946 г. Трибунал имел „право судить и наказывать лиц, которые... совершили любое из следующих преступлений:

а) преступления против мира, а именно: планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий;

b) военные преступления, а именно: нарушение законов и обычаев войны. К этим нарушениям относятся убийства, истязания или увод в рабство или для других целей гражданского населения оккупированной территории; убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море; убийства заложников; ограбление общественной или частной собственности; бессмысленное разрушение городов или деревень; разорение, не оправданное военной необходимостью, и другие преступления;

с) преступления против человечности, а именно: убийства, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные в отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования по политическим, расовым и религиозным мотивам с целью осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет.

Руководители, организаторы, подстрекатели и пособники, участвовавшие в составлении или в осуществлении общего плана или заговора, направленного к совершению любых из вышеупомянутых преступлений, несут ответственность за все действия, совершенные любыми лицами с целью осуществления такого плана".

Таким образом, агрессивная война, военные преступления и преступления против человечности признавались тягчайшими международными преступлениями.

На основании своего устава Международный трибунал, заседавший в Нюрнберге с 20 ноября 1945 г. по 1 октября 1946 г., осудил главных немецких военных преступников за совершенные ими преступления. К этому времени Токийский процесс велся почти пять месяцев, однако политическая обстановка в мире уже несколько изменилась.

В частности, необходимо отметить, что Токийский процесс начался спустя два месяца после того, как Черчилль 5 марта 1946 г. в присутствии президента Трумэна выступил в Фултоне (США) с резко антисоветской речью, в которой предложил образовать англо-американский военный союз для борьбы с «восточным коммунизмом» и для установления господства „мира, говорящего по-английски". В этой речи Черчилля, по сути, была изложена программа „холодной войны", развязанной Западом против социализма, революционного и национально-освободительного движений. Начавшаяся «холодная война» определенно отразилась на работе Международного военного трибунала в Токио.

* * *

Коротко расскажу о некоторых участниках процесса и о работе суда.

Председатель Трибунала, австралийский судья Уэбб, в 1887 г. окончил католическую школу, а затем университет. Работал адвокатом, нотариусом, судьей, а последние годы – членом Верховного суда Австралии. Внешне он выглядел весьма представительно: высокого роста, широкоплечий, с большой головой, с проседью на висках, большим орлиным носом и крупными серыми глазами. При входе в здание Трибунала он снимал шляпу и, держа ее в правой руке, а в левой стэк, медленно и важно направлялся к себе в кабинет. При встрече он, слегка наклонив голову, мягко и приятно улыбался.

Судьи выходили из кабинетов и направлялись в зал судебного заседания по одному, цепочкой. Впереди шел высокий и смуглый индус Пэл, а белокурый и статный Уэбб заключал эту процессию. Свое место он занимал последним и сидел, почти не двигаясь, чуть склонившись к микрофону. Справа от него располагалось кресло американского судьи Крамера, за ним сидел английский судья Патрик, слева – китайский судья Мэй, далее – советский судья И.М. Зарянов и т.д. Уэбб говорил в микрофон спокойно и негромко, всем своим видом подчеркивая беспристрастность суда, к коллегам и представителям обвинения и защиты обращался вежливо, тактично. Вот типичный пример поведения Уэбба в суде. Защитник задает свидетелю вопрос, на первый взгляд явно не относящийся к делу. Обвинитель выступает с возражением и просит Трибунал снять вопрос. Казалось бы, в этой ситуации председатель Трибунала должен четко и однозначно' решить этот спор: оставить вопрос или снять его. Уэбб же в таких случаях говорил примерно таким образом: если я правильно понимаю мнение моих уважаемых коллег, то данный вопрос действительно не относится к делу, хотя, возможно, защитник в ходе своего дальнейшего допроса и сможет показать полезность ответа на заданный им вопрос. И ... вопрос оставался в силе. Подобные ситуации возникали довольно часто, и это отнимало большое количество рабочего времени у Трибунала.

Следует заметить, что председатель Уэбб с подчеркнутой вежливостью относился к члену Трибунала от СССР – генерал-майору юстиции И.М. Зарянову, который своим опытом, знаниями, тактичным поведением вызывал симпатии окружающих.

Главным обвинителем на Токийском процессе был представитель США – адвокат Дж. Кинан. В силу своего положения Кинан вынужден был выступать с разоблачением преступлений, совершенных главными японскими военными преступниками.

После нескольких месяцев работы Трибунала Кинана отозвали в Вашингтон, откуда он вернулся и приступил к исполнению своих обязанностей только в августе 1947 г. Таким образом. Токийский судебный процесс почти в течение года проходил в отсутствие главного обвинителя. Вернувшись в Токио, Кинан значительно изменил свою позицию по сравнению с той, которую занимал в начале Токийского судебного процесса. На его поведении в Трибунале, несомненно, сказалась новая, резко антисоветская, внешнеполитическая программа правительства США, изложенная 12 марта 1947 г. президентом Трумэном в его послании конгрессу («Доктрина Трумэна»). Политика «холодной войны» стала официальной внешней политикой США.

По прибытии в Токио Кинан рекомендовал Макартуру освободить из токийской тюрьмы Сугамо 23 японских деятеля, подозревавшихся в совершении военных преступлений, среди которых были и видные представители крупного промышленного капитала, якобы за отсутствием доказательств против них. Макартур издал приказ, и в августе 1947 г. эта группа была освобождена.

На заседании Трибунала 25 сентября 1947 г. Кинан в ходе перекрестного допроса адмирала Окада всячески стремился показать, что император Японии Хирохито не желал развязывания войны, и в подтверждение этого заявил: «...Я, как Главный обвинитель, назначенный по Уставу, почтительно обращаю внимание трибунала на тот факт, что лиц, находящихся сейчас на скамье подсудимых, мы считаем ответственными за развязывание этой войны. Если бы были ответственны еще другие люди, то они тоже сидели бы на скамье подсудимых».

Отсюда вытекало, что японский император – верховный главнокомандующий вооруженными силами Японии – не виновен в развязывании войны, поскольку он не сидит на скамье подсудимых.

Дополнительными обвинителями на Токийском судебном процессе были представители от СССР, Голландии, Канады, Великобритании, Австралии, Китая, Франции, Новой Зеландии, Филиппин.

Обвинитель от СССР С.А. Голунский имел несколько помощников. Советские обвинители вели упорную борьбу за торжество правосудия, за разоблачение и осуждение главных японских военных преступников. Другие обвинители в ходе судебного процесса во многом придерживались позиции советских обвинителей.

Защита главных японских военных преступников была представлена американскими и японскими юристами.

На скамье подсудимых в Международном военном трибунале в Токио находились 28 главных японских военных преступников.

Здесь хотелось бы отметить, что из 28 японских деятелей, преданных суду Международного военного трибунала, 18 являлись военными, входившими в состав японской милитаристской клики.

Заметим также, что далеко не все главные военные преступники оказались на скамье подсудимых. На ней сидели только политические, военные и идеологические лидеры. А хозяева крупных японских промышленных монополий остались безнаказанными. Главный обвинитель американец Кинан и главнокомандующий войсками союзных держав на Дальнем Востоке генерал Макартур, действуя по инструкции из Вашингтона, не допустили включения в список главных японских военных преступников ряда реакционных деятелей, и прежде всего руководителей крупнейших японских финансово-промышленных объединений (дзайбацу), которые создали материальную базу для ведения Японией агрессивных войн. При этом явно преследовалась цель – сохранить их и в будущем использовать для реализации планов восстановления военного потенциала Японии.

Главным японским военным преступником, находившимся на скамье подсудимых в Международном военном трибунале в Токио, являлся Тодзио. Он был небольшого роста, худой, с пожелтевшим лицом, напоминавшим бронзовую маску, с узким разрезом глаз, приплюснутым носом и плотно сжатыми тонкими губами. Тодзио имел воинское звание полного генерала, во время войны занимал посты премьер-министра и военного министра. Он считал себя всемогущим политическим и военным лидером Японии и надеялся осуществить мечту о мировом господстве. На скамье подсудимых Тодзио пытался сохранить апломб премьер-министра среди бывших подчиненных ему министров и военачальников. Но он знал, какой приговор его ждет, и поэтому еще до суда пытался покончить с собой. Выстрел из пистолета произошел в момент сжатия сердца, и пуля прошла чуть выше него. В течение месяца он находился в американском военном госпитале, а затем был заключен в тюрьму Сугамо. Там он вновь пытался совершить самоубийство. На этот раз он решил повеситься на веревке из кусков кимоно, но тюремный полицейский вовремя заметил его приготовления и помешал совершить самоубийство.

В соответствии с Обвинительным актом, составленным от имени одиннадцати Объединенных Наций, который был представлен Международному военному трибуналу 29 апреля 1946 г., 28 подсудимых обвинялись в совершении преступлений против мира, военных преступлений и преступлений против человечности.

Международный военный трибунал для Дальнего Востока в Токио заседал в здании бывшего военного министерства, что было удобно не только с точки зрения условий работы Трибунала. В этом заключался и большой символический смысл, поскольку именно в стенах этого здания, в кабинетах военного министерства, в первую очередь разрабатывались и проводились в жизнь агрессивные планы японского империализма. Если посмотреть с холма, на котором находилось здание военного министерства, на город, то можно легко увидеть, что все здания, расположенные ниже и вокруг этого холма, были разрушены и сожжены союзной авиацией, тогда как здание военного министерства осталось совершенно нетронутым. Здесь проявился расчет американского командования, по которому не были затронуты императорский дворец, другие здания официальных учреждений и здания посольств союзных государств.

Следует отметить, что организацию работы Трибунала веяло на себя правительство США. Хотя судебный процесс в Токио длился очень долго: с 3 мая 1946 г. по 12 ноября 1948 г., т.е. свыше 2,5 лет, техническая сторона деятельности Трибунала была четко организована, в частности, слаженно работал огромный аппарат секретариата международного Трибунала.

Весь судебный процесс стенографировался на английском и японском языках. Текст стенограммы заседаний, составлявший ежедневно до 200 страниц, готовился весьма быстро и тщательно.

Советская делегация в Международном военном трибунале была представлена советской частью обвинения и советской частью Трибунала. В среднем в составе советской делегации было около 60 человек: обвинитель, его помощники, следователи, член Трибунала, консультанты, судебные секретари, секретари, переводчики, стенографистки, машинистки, хозяйственные сотрудники и др. Работать приходилось много. Большая нагрузка ложилась на переводчиков. Обычно в зале суда сидели: член Трибунала, судебный секретарь, обвинитель или его помощник с переводчиком и два переводчика в будке для устного перевода. Остальные товарищи работали в своих кабинетах и посещали зал суда лишь тогда, когда там происходило что-либо особенно интересное. Суд заседал пять дней в неделю, суббота и воскресенье считались днями отдыха. Трибунал имел утреннее и дневное заседания и в общем в течение дня работал 4 час. 30 мин. Это был слишком короткий рабочий день, непривычный для нас. Нельзя не отметить точность соблюдения установленного распорядка в работе Трибунала. Так, чем бы ни занимался Трибунал (слушание представителей обвинения или защиты, допрос свидетелей и проч.), как только стрелка часов достигала двенадцати, председатель Уэбб объявлял о перерыве на ленч, а ровно в 16 час. – об окончании рабочего дня, абсолютно не считаясь с тем, что происходило в суде в этот момент.

Хотя в Уставе Трибунала речь шла о «скором суде» над главными японскими военными преступниками, фактически суд получился не «скорый». Известно, что затяжка судебного разбирательства выгодна подсудимому, и поэтому защита обычно сознательно старается осложнить и затянуть судебный процесс с тем, чтобы он утратил свою актуальность, чтобы сократилось число свидетелей, уменьшилось количество и качество вещественных доказательств и т.д.

В отношении Международного суда в Токио, который имел не только правовое, но и политическое значение, несомненно, действовали влиятельные силы, которые старались сознательно затянуть процесс, чтобы он утратил свою остроту. Слишком сложной была и процессуальная процедура: множество фаз, длинные вступительные речи, излишняя подробность в доказательствах, бесконечные дебаты между сторонами при представлении доказательств и при допросах свидетелей.

Несколько слов об охране. Охрану подсудимых и всего Трибунала в целом несла американская военная полиция. Она состояла из специально отобранных американских солдат. Замечу, что они с подчеркнутой симпатией относились к русским.

Подсудимых доставляли из тюрьмы Сугамо в Трибунал за час до начала заседания, т.е. в 8 час. 30 мин. утра. Их привозили в большом американском автобусе темно-зеленого цвета. Автобус конвоировался двумя полицейскими джипами белого цвета, один из которых шел впереди, а другой сзади. На джипах, снабженных рациями, сидели вооруженные полицейские. Автобус подходил к главному подъезду здания (в это время всякое постороннее движение через главный подъезд запрещалось). Здесь их встречал усиленный полицейский караул, построенный вдоль стен коридора, по которому проводили подсудимых из машины в специальную комнату, расположенную рядом с залом судебных заседаний.

Примерно за две минуты до начала заседания Трибунала подсудимых вводили в зал суда. Шли они по одному друг за другом, на скамье подсудимых садились на свои места, которые были для них постоянными с начала и до конца судебного процесса. Во время перерыва выводились в особую комнату, где они обедали и проводили время обеденного перерыва. По окончании дневного судебного заседания подсудимых отвозили в тюрьму Сугамо.

Первое заседание Трибунала открылось 3 мая 1946 г. В краткой вступительной речи председатель Трибунала Уэбб заявил: «Мы будем вести наше заседание с наибольшей быстротой, не нарушающей справедливости в отношении обвиняемых». После этого был оглашен Обвинительный акт и опрошены подсудимые. Все они заявили, что не признают себя виновными по всем пунктам Обвинительного акта.

4 июня 1946 г. началась фаза обвинения. С большой речью выступил главный обвинитель Кинан, который, в частности, сказал: «Это не обычный процесс, так как он является частью битвы, которую ведет цивилизация за спасение всего мира от полного уничтожения. Эта угроза уничтожения исходит не от сил природы, а от заранее спланированных преднамеренных действий как отдельных лиц, так и членов различных групп, которые хотят привести мир к преждевременному концу в своем безумном стремлении к господству».

После речи Кинана обвинение приступило к представлению доказательств по всем пунктам Обвинительного акта в отношении всех стран, пострадавших от агрессии Японии.

С 8 по 21 октября советское обвинение представляло доказательства по разделу «Агрессия Японии против СССР». Вступительную речь произнес обвинитель от СССР С.А. Голунский. Его полуторачасовая политически острая, юридически обоснованная содержательная речь была заслушана с большим вниманием.

В обоснование своего раздела обвинения советские обвинители представили 174 документа, в том числе 24 письменных свидетельских показания, и допросили в суде 7 свидетелей, в том числе 5 японцев.

По окончании девятимесячной фазы обвинения, 24 февраля 1947 г., началась фаза защиты, которая длилась почти десять месяцев. Американские и японские адвокаты пошли в лобовую атаку против Трибунала и обвинения.

Большим подспорьем для защиты оказалось упомянутое ранее послание президента Трумэна конгрессу, в котором содержался призыв к борьбе против коммунизма. Американские адвокаты ссылались на это послание и просили Трибунал принять его в качестве обоснования тезиса о том, что Трибунал несправедливо судит. Трибунал отклонил эту просьбу защиты.

Защита выдвинула много возражений против доказательств, представленных советским обвинением, но они не были приняты Трибуналом.

Трибунал принял от защиты 1527 документов и 214 письменных показаний свидетелей, в том числе бывшего министра иностранных дел Германии Риббентропа, который подписал свои показания накануне его казни – 15 октября 1946 г. В ходе судебного процесса были допрошены в качестве свидетелей защиты 310 человек, в том числе 16 подсудимых. Интересно отметить, что 9 подсудимых – Доихара, Хата, Хиранума, Хирота, Хосино, Кимура, Сато, Сигэмицу и Умэдзу – отказались от дачи показаний.

После завершения судебного следствия была оглашена заключительная речь обвинения. В ней подводился итог двухгодичного судебного процесса, раскрыто его политическое значение, даны анализ и оценка доказательств, представленных обвинением, разоблачены и подвергнуты критике маневры защиты, показана неполноценность представленных ею доказательств, необоснованность ее выводов и заключений, рассмотрены правовые вопросы, касающиеся судебного процесса, дан подробный анализ преступлений, совершенных всеми подсудимыми и каждым из них в отдельности, сделан вывод, что подсудимые совершили тягчайшие преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности и должны понести суровое наказание.

Советский обвинитель, оглашая раздел заключительной речи, касающийся агрессии Японии против СССР, отметил, что цель приговора трибунала – «осудить японскую агрессию против миролюбивых народов, сурово покарать главных японских военных преступников и этим помочь превращению Японии в мирное демократическое государство и предохранить мир от новой агрессии, предостеречь тех, кто, ослепленный сумасбродной идеей мирового господства, идеями захвата чужих земель и покорения народов, захотел бы осуществить что-либо подобное тому, во имя чего развивали свою преступную деятельность японские сподвижники Гитлера».

4 ноября 1948 г. в итоге совещания судей, длившегося 6 месяцев и 19 дней, был подготовлен и согласован текст приговора, который оглашался в Трибунале по 12 ноября. Приговор занимает 1214 страниц.

Приговор Международного военного трибунала в Токио подтвердил, что агрессивная война является преступлением.

В Приговоре утверждается, что главные японские военные преступники совершили преступления против мира – планировали, подготавливали, развязывали и вели агрессивные войны против других стран; грубо нарушали международное право, договоры и соглашения; в широком масштабе совершали военные преступления и преступления против человечности; участвовали в общем плане или заговоре в целях осуществления любого из перечисленных преступлений.

Трибунал признал, что Япония вела агрессивную войну против Китая и развязала войну на Тихом океане, совершив агрессию против США, Великобритании, Голландии, Франции и других стран.

В Приговоре значительное место отводится японской агрессии против СССР. В нем записано: «Трибунал считает, что агрессивная война против СССР предусматривалась и планировалась Японией в течение рассматриваемого периода (1928–1945 гг.), что она была одним из основных элементов японской национальной политики и что ее целью был захват территории СССР на Дальнем Востоке».

Касаясь Пакта о нейтралитете, заключенного Советским Союзом и Японией 13 апреля 1941 г. в Москве, Приговор отмечает, что Япония не была искренней при заключении этого пакта и использовала его как ширму для оказания помощи Германии и для подготовки нападения на СССР.

В Приговоре подробно описываются военные преступления, предусмотренные международными конвенциями, в том числе Женевской конвенцией о военнопленных 1929 года, приводятся многочисленные факты массовых убийств, истязаний, пыток военнопленных и мирного населения.

По Приговору Международного военного трибунала в Токио были осуждены: 7 подсудимых к смертной казни через повешение, 16 – к пожизненному заключению и 2 – к различным срокам лишения свободы.

В книге содержится раздел, посвященный судебному процессу над бывшими военнослужащими японской армии, которые обвинялись в подготовке и применении бактериологического оружия. Это дело рассматривалось Военным трибуналом Приморского военного округа в Хабаровске 25–30 декабря 1949 г.

На Токийском процессе среди главных японских военных преступников был Умэдзу – генерал, командующий Квантунской армией, занимавший пост начальника генштаба армии перед капитуляцией Японии. На Хабаровском процессе на скамье подсудимых сидел Ямада – генерал, тоже бывший командующий Квантунской армией.

Как отмечалось, на Токийском судебном процессе было установлено, что агрессивная война против СССР являлась одним из основных элементов политики японских правящих кругов, ставивших своей целью захват советских территорий.

В своих преступных планах агрессивных войн против СССР и других стран японские милитаристы предусматривали применение бактериологического оружия для массового истребления войск и мирного населения путем распространения смертоносных эпидемий чумы, холеры, сибирской язвы и других тяжелых болезней.

В этих целях в японской армии были созданы особые формирования, предназначенные для производства бактериологического оружия, и подготавливались специальные воинские команды и диверсионные банды для заражения бактериями населения городов и сел, скота и посевов и других объектов территории государств, подвергшихся японской агрессии.

Все это предпринималось в нарушение Женевского протокола о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств, подписанного 17 июня 1925 г., который ратифицировали более 100 государств, в том числе и Япония.

<…>

На Хабаровском судебном процессе было установлено, что японские империалисты готовились к тому, чтобы, развязав агрессивную войну против СССР и других государств, широко применить в ней бактериологическое оружие и таким образом причинить человечеству новые неслыханные бедствия.

Героическая Советская Армия своими мощными ударами по японской армии сорвала эти преступные античеловеческие планы милитаристской Японии.

Советский трибунал сурово и справедливо наказал японских военных преступников, виновных в подготовке и применении бактериологического оружия.

Приговоры Токийского и Хабаровского трибуналов – грозное предостережение для всех поджигателей новой мировой войны; для тех, кто замышляет новые злодеяния против человечества и готовит новые средства массового истребления людей.

А.Н. Николаев, доктор юридических наук,
Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР,
непосредственный участник Токийского процесса,
судебный секретарь советской части МВТ в Токио

Из предисловия к книге «Милитаристы на скамье подсудимых:
По материалам Токийского и Хабаровского процессов»
(М.: Юрид. лит., 1985. – 360 с.)